Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]
Но гостям было откровенно пофиг на ее аллергию — девочка–практикантка окончательно уронила свои акции в глазах коллектива.
Василиса таким же быстрым шагом вернулась к Авроре. Марк снова попытался встрять между ними, чтобы хоть как то предотвратить кровопролитие, но это оказалось не так просто — разозленная Василиса грубо толкнула мужа в сторону и вцепилась Авроре в волосы.
Аврора тихо застонала, но терпела и не сопротивлялась, постоянно повторяя:
— Прости меня ради бога, прости меня умоляю…
— Я хотела этого ребенка, я так его любила, задолго до его рождения, а ты… Ты…ты, — в этот момент резка боль снова сразила Василису и она рухнула на пол, выпустив Аврору, которая отскочила в сторону…
Василису несколько раз дернуло, в глазах ее потемнело и потом снова посветлело:
— Нет, я хочу чтобы этот ребенок жил! — продолжала кричать Василиса.
— Дура, после такой дозы даже слон в живых не останется, — вопила со стола Лиза, вымазанная цитрусовым пуншем.
В этот момент Василиса почувствовала, что ее нижнее белье заполняется странной теплой субстанцией и она закричала:
— Марк, я рожаю, Марк, помоги мне, я рожаю.
Марк бросился к супруге, которая по прежнему лежала навзничь на полу. Марк приподнял Василису и взял ее на руки:
— Все будет хорошо…
— Я… я чувствую как он выходит… Посмотри…
Марк наклонился и увидел, что между ног Василисы все залито кровью, которая прибывала и прибывала…
— Я чувствую, — говорила Василиса, — я чувствую что он вышел.
Марк осторожно добрался до нижнего белья и осторожно стянул трусики Василисы, кровь хлынула с большей силой и вместе с ней на полу оказалось то, что до последнего момента было ИХ РЕБЕНКОМ. Василиса это тоже увидела и закричала не своим голосом:
— Это был мой ребенок! Это был мой ребенок.
Одну из женщин–гостей от вида крови и всего остального вдруг затошнило…
Тем временем Аврора отделилась от общей группы и села на стуле, обращенном к балкону. Она незаметна взяла со стола небольшой нож для фруктов и быстрым движением полоснула им сначала по правому запястью, а после и по левому. Аврора так бы и сидела, истекая кровью, если бы не Лиза, которая заметив ее манипуляции на весь зал закричала:
— Лешенька, твоя полоумная женушка похоже себе вены вскрыть решила!
— Что? — Алексей вскочил и бросился к супруге.
Когда он подбежал к Авроре она тихо сказала:
— Я не имею права жить после того, что сделала Василисе…
— Это глупости, мы будем жить долго. Очень долго, — похоже, что все работники департамента были сегодня настроены исключительно на ложь во спасение.
Тем временем кто–то из гостей, не обремененных этими трагическими подробностями вызвал скорую помощь для Василисы и Авроры. Супруги не отходили от своих жен до приезда «скорой»… А в голове у Марка, когда он наблюдал за выходками Лизы, ее криками на столе и, естественно, после ее шедеврального полета на стол, родился хитроумный план. Теперь он абсолютно точно знал, что потеря, постигшая его брачный союз, возможно будет восполнена. Может быть не совсем законным, но верным путем. По крайней мере — по мнению Марка на тот момент — абсолютно верным путем. В его мозгу заиграла музыка — все это время, на самом деле, Марк стоял посреди гостиной, совершенно произвольно передвигался и даже падал, заливался слезами в обнимку с большим манекеном, упавшим на пол — его Василиса использовала для того, чтобы вешать готовый костюм, чтобы не помялся… Марк остался в иллюзорном измерении и никакая земная сила не могла бы вытащить его оттуда. Так как для любого действия с человеком первым решающим фактором является одно — хочет ли этого САМ человек. Если он не хочет уходить — то ничего своими действиями и манипуляциями не добьешься…
* * *Рабочий день подошел к концу. Вика собралась с силами и смогла исчезнуть с рабочего места в обгон свекрови — а это было крупным достижением — не придется выслушивать ее замечательные измышления по поводу случившегося, и особенно, о том, какая Вика дура, и то что произошло — исключительно ее вина.
Елизавета Сергеевна считала себя и своего сына патологически святыми людьми и никакой вины никогда за собой не чувствовала. Хотя Вике давно удалось раскрыть секрет свекрови — никакой святой она не была — на самом деле Елизавета Сергеевна была обычно педагогической сукой, которая прикрывала все свои неприглядные поступки педагогической этикой и прожженным пуританизмом. Коллеги свекровь Вики ненавидели почти в открытую, но за спиной у последней. Также в открытую коллеги сочувствовали Вике, что ей приходится каждый день находиться в обществе замечательной бабушки Елизаветы, которая строила всех на работе, и точно также строила всех дома…
Тихонько открыв дверь в квартиру Вика вошла в прихожую, бросила сумочку на тумбу, которую все называли просто Прыщ и прошла в комнату. Александр сидел на диване спиной к ней и смотрел телевизор.
— Ты пришла?
— Да, — ответила Вика, в интонации голоса мужа ей сразу же что–то не понравилось.
— Скажи, почему я женился на такой идиотке как ты?
— С чего это вдруг? — удивилась Вика.
— А с того, — Александр развернулся на диване и посмотрел на нее, — что только дура может признать человека, которого не должна признавать.
— Я по твоему робот? — я чуть не упала на месте и, к тому же…
— Что, будешь отговариваться? Мама мне все рассказала, ты сама сдала себя с потрохами.
— Я? Что еще сказала твоя замечательная мамочка? — процедила Вика.
— Ой, боже мой, не надо твоего замечательно издевательского тона! Моя мама и ты — это несравнимые вещи — не тебе ее судить и не тебе говорить о ней в уничижительном тоне.
— В таком случае мне с тобой не о чем говорить, — сказала Вика и быстро прошла в свою комнату. Следует заметить — что она уже достаточно давно не делила ложе со своим супругом, естественно по настоянию бабушки Елизаветы. Но Александр похоже не собирался прекращать разговор. Он резко открыл дверь и ворвался в комнату. Вика переодевалась. Она собиралась одеть халат и стояла посреди комнаты в нижнем белье.
— Мы еще не закончили.
— А по моему мы все друг другу высказали, — ответила Вика, — я и не собиралась говорить о ТВОЕЙ МАМЕ, — она выделила эти слова интонационно, — в уничижительном тоне, хотя бы потому, что она в этой квартире — почти божество. Если не больше. Мне не понять причины такого поклонения, честно. Хотя бы потому, что дорогая Елизавета Сергеевна пририсовала мне 5 лет!
— Заткнись, уродина! Все что делает моя мама — все для нашего же блага! — закричал Александр.
— Саша, ты отлично знаешь, что это не так, и что твоя мама делает все только для своего блага.
— Не смей, — крикнул Александр и отвесил Вике пощечину. Вика упала на кровать и заплакала:
— Единственное средство, которое тебе знакомо. Почему ты не избил меня когда я была беременна Денисом? Тогда бы никаких проблем не было. А хотя что я спрашиваю — если бы я осталась в Архангельске, то на репутацию твоей мамы, да и на твою село бы такое пятнышко, которое вы бы никогда не отмыли.
За эту реплику последовали еще три пощечины. После Александр не сказав ни слова вышел из комнаты. В следующий момент туда влетела вернувшаяся с работы Елизавета Сергеевна:
— Попалась! Мало тебе навешал Сашик, на тебе пахать надо! А по поводу пятнышка — если заговоришь — первый человек, который окажется под ударом — твой же сын. Думай об этом прежде чем говорить. И оденься, а то ходишь по дому как девка гулящая…
Вика ничего на это не ответила. Она надела халат, забралась с ногами в кресло, выключила свет и смотрела на вечерний город, глотая слезы и вытирая их следы с лица. От макияжа уже остались одни воспоминания. И эти воспоминания сейчас и посетили Вику…
Это случилось 13 лет назад. Тогда Вике было 14 лет и она училась в 9‑м классе, в обычной школе города Архангельска. Ее родители погибли в авиакатастрофе и маленькая Вика с 6 лет жила у тетки. Проживание у родственницы накладывало определенный отпечаток — тетушка не третировала, не изводила племянницу, но в то же время определенной доли любви ей не доставалось — вся любовь тетушки тратилась на ее многочисленных любовников… В 9‑м классе Вика, неожиданно для самой себя, открыла свою влюбленность в Сашу — 11-классника, которого она знала еще с 1‑го класса. Школьный роман раскрутился очень быстро, и, однажды, в одну из поездок на турбазу случилось ЭТО. Вика переспала с Сашей — это было своеобразным выходом той любовной энергии, которая в нем накопилась. А вот потом начался кошмар. Сначала тетушка угодила в больницу с неведомым диагнозом. Когда Вика оказалась одна — с подачи Саши — ее взяла к ним домой пожить на время сердобольная директор школы, и по совместительству мама Саши — Елизавета Сергеевна. Поначалу девочка произвела на директрису очень благостное впечатление — она быстро обучалась странным обычаям по употреблению пищи с использованием разнообразных предметов, очень хорошо справлялась с домашними делами и даже неплохо училась.
